У Великой реки. Битва - Страница 79

Я пошел по скрипящей лестнице, закончившейся очередной дверью. Толкнул ее, она слегка подалась, а затем застряла. Я заглянул в щель. Вот где недостающий нордлинг. Следы укуса на шее, рядом с рукой дробовик. Вот он куда успел забраться.

Я навалился на дверь сильнее, труп подался дальше по скользким, навощенным доскам пола. Так… можно идти, но почему-то не хочется. Почему? Цвет губ странный у мертвеца. Слишком красный, словно кровью его поили. Зачем? А в вампира превратить. Он пока совсем не сильный, до первой кормежки, но голодный, хитрый и злой.

Моя правая рука скользнула по поясу, где в кожаных ножнах лежал длинный осиновый кол со стальным острием и резиновой ручкой, тихо схватился за него, вытащил. И резко, с шагом, со всего маху вогнал его в грудь лежащего, с хрустом раздвинув кольца кольчуги. Тот зашипел, выгнулся дугой, заколотив пятками в пол, и сразу затих. Прямо в сердце попал – тогда они, как люди, почти сразу умирают. А вот кто его успел обратить?

Удар в спину заставил меня выронить ружье и кол. Ружье свалилось на труп, а кол покатился по лестнице вниз. Чья-то холодная рука стальной хваткой обхватила мне шею, прижав к себе, пахнуло зловонием, тленом и прокисшей кровью. Я успел скосить глаза и увидеть справа от себя женское бледное лицо с черными волосами и ярко-голубыми глазами. Растянутый противоестественно рот, белоснежные и острые, как у змеи, клыки. Я зашарил по поясу, нащупывая последнее средство – водяной пистолет, но понял, что не успеваю. Мою голову с невероятной силой потянули назад, и единственное, что я успел сделать, это прохрипеть:

– Арлан. Арлан вер-Делин.

Рука, тянущая меня за подбородок, замерла с неподвижностью и силой мраморной статуи.

– Что ты сказал? – прошептал нежный женский голос прямо мне в ухо. – Повтори.

– Арлан вер-Делин, вампир, чья сайре – ты. Он сказал, что я должен назвать тебе его имя, если встречу тебя на своем пути. И не убивать, даже если буду обязан.

– Почему? – Почти неслышный шепот:

– Он мне помог. И я обещал.

– Как он умер?

Губы приблизились к самому уху, я даже почувствовал, как невероятной остроты клык уколол меня.

– Он попал в плен и убил себя, опасаясь лича.

Молчание. Ни звука. Вампиры не дышат, иначе я должен был бы ощущать ее дыхание на своей шее. Рука нащупала рукоятку водяного пистолета, и я медленно потащил его из кармана на животе. Она не реагировала, совсем этого не замечая. Она была далеко.

– Тебя зовут Ливия, – прошептал я.

– Ливия… – эхом повторила она с невыразимой горечью.

Неужели эти пустые внутри твари действительно способны любить? Не верю, не верю, из них же изгнали человека, там воплощенный демон внутри. Но зачем ей притворяться?

Водяной пистолетик удобно улегся в руке, пальцы обхватили рычаг, но я медлил. Если я выстрелю, облив ее святой водой, она одним движением может свернуть мне шею, даже инстинктивно. Она древняя, я это чувствую, и Силы у нее на десяток обычных вампиров. Не хочу.

Рука моя скользнула вдоль бедра вниз, я даже не целился, а угадывал направление. И начал жать на рычаг «брызгалки», стараясь, чтобы святая вода лилась на подол ее просторного балахона. А она по-прежнему стояла за мной, обхватив за шею. Ткань толстая, промокнет она не сразу, и главное – постепенно. Из-за этой ткани она не наткнулась рукой на знаки Мардога на воротнике моей кольчуги, не сработала моя защита.

– Что за демон? – чуть повысив голос, спросила Ливия, ни к кому не адресуясь.

После чего сделала то, на что я и рассчитывал, – почувствовав первое жжение и не имея намерения убить меня немедленно, она с самоуверенностью, присущей всему вампирскому племени, просто оттолкнула меня. Небрежно, но при этом с такой силой, что я пролетел лицом вперед через всю комнату, больно наткнулся коленями на стоящую поперек моей траектории полета длинную дубовую лавку и с грохотом перевалился через нее. Но когда я поднялся, водяной пистолет был у меня в левой руке, а в правой надежно и увесисто устроился «сорок четвертый».

Вампирша даже не смотрела на меня. Шипя, она старалась оттянуть от своего тела промокший подол ее просторной хламиды с капюшоном. Наивная, она уже не числила меня во врагах? Или просто близость святой воды к ее драгоценному телу сделала ее невнимательной? А я целился в нее с двух рук и мог ее просто убить. Плевать на колы осиновые, но святой водой я не подпустил бы ее близко, а шесть семнадцатиграммовых пуль моей собственной конструкции из револьвера могли просто разнести ее голову в куски. В любом случае могли ранить так тяжело, что она не смогла бы больше сопротивляться.

Но я тоже медлил. Обещание, данное Арлану, откровенно мешало мне спустить взведенный уже курок. Когда я обещал, что не стану ее убивать, я действительно имел это в виду. А клятвопреступников боги карают – это знают все, даже младенцы.

Неожиданно зарычав, как хищный зверь, Ливия рванула ткань своего балахона руками в стороны, раздирая его. И осталась обнаженной, в черных сапогах до колен, да на черном шнурке у нее на шее висел черный же амулет «Кровоточащее солнце Кали». Кожа ее, наоборот, поразила белизной, а само тело – совершенством форм. На правом бедре и колене вздулся красноватый ожог, словно ее ошпарили кипятком.

Она посмотрела на меня в упор тяжелым, давящим взглядом, стараясь зачаровать, как умеют делать древние вампиры, но бляха охотника такую магию отбивает играючи. Я лишь почувствовал ее попытку.

– Ты… – свистяще выдохнула она, и черты ее прекрасного лица начали искажаться. На переносице собрались морщины, а лоб словно надвинулся на нее. Резко обострились скулы, рот растянулся, превращаясь в клыкастую пасть. Это предел ее эмоций, она в бешенстве. Но что ее удерживает от нападения? Тоже соображает, что нет шансов? Или что?